Татьяна Скородумова, руководитель службы спасения животных "Кошкиспас":
Когда в середине декабря случился разлив мазута в Чёрном море, я стала следить за ситуацией в Анапе. Видела, что люди приезжают, чтобы помочь. И тоже поехала.
Мы с друзьями оказались в городе в первой половине января. Было уже всё организовано: куда обратиться за расселением, где питаться, где получать средства защиты. Уже вовсю работали штабы по различным направлениям. Кто-то отвечал за сбор мазута на пляжах, кто-то отмывал птиц, кто-то сортировал посылки. Люди со всей страны заказывали в Анапу всё, что нужно для работы на месте: продукты, защитные костюмы, лекарства для птиц, медоборудование.
Когда попадаешь на пляж Анапы и видишь мазутные пятна и испачканных птиц, становится очень грустно. На пляжах много волонтёров в защитных костюмах. А в это же время по набережной гуляют люди с детьми, с собаками. Звучит музыка, все фотографируются. Отдыхающих не смущает ни запах мазута, ни грязь.
Мазутом в Анапе, конечно, пахнет. Это весьма специфический запах: резкий, химический. Если не соблюдать технику безопасности, то можно получить отравление. Поэтому все волонтёры, которые работают на прибрежной полосе, обязательно выходят на смену в респираторах со сменными фильтрами.
Я работала, в том числе и на отмыве птиц. Дикая чомга, или гагара, всегда панически боится человека, поэтому наша помощь для неё – большой стресс. Но без этой помощи водоплавающие обречены. Потому что мазут попадает не только на оперение, пух и кожу. В попытках отчиститься птицы поглощают нефтепродукты внутрь. Отравляющее вещество разъедает стенки пищевода, наносит вред почкам и печени, иногда повреждает мозг. Случается, что птицу поймали, отмыли, а она через несколько часов умерла. Все стараются это принять. Ведь смерть наступает не по вине волонтёров, птиц убивает мазут. Да, горько, обидно, печально, но это факт.
Сейчас на Черноморском побережье открывается несколько реабилитационных центров. До этого пострадавших возили в Ставрополь. Несколько часов, проведённых в автобусе или машине, – это дополнительная нагрузка для пернатого пациента.
Все водоплавающие смазывают себя секретом копчиковой железы, которая не даёт перу намокнуть. Моющие средства смывают секрет, и птица без него начинает тонуть и мёрзнуть. Восстанавливается это всё в течение нескольких месяцев – пока не сменится оперение. Поэтому до линьки птицы должны содержаться в неволе. Нырковые птицы должны разработать лёгкие, чтобы снова полноценно нырять. В реабилитационных центрах они будут находиться в приближённых к естественной среде условиях, без возможности их покинуть.
Лана Петрова, владелец галереи "Александрия":
Раньше на селе был обычай: когда у кого-то сгорал дом, люди всей деревней собирались и ставили сруб погорельцам. Мне кажется, в данной ситуации лучшее, что можно сделать, – это действовать.
Трагедия произошла огромная. И в экологическом плане, и в человеческом. В том числе это большая беда для местных жителей. Мы, например, жили в гостинице "Протос" у замечательной Марфы Александровны. Хозяйка обычно на зиму уезжает в Сочи, а отель свой закрывает. Сейчас она приехала специально, чтобы открыться для волонтёров. Мы жили бесплатно. Я видела, как она смотрела на берег и плакала. И это история не только про бизнес, но и про любовь людей к морю, которое очень сильно пострадало.
Несколько смен я работала с птицами. В первый день научилась кормить наших пациентов принудительно. Они ведь перестают есть не только потому, что плохо себя чувствуют, но и потому, что им очень страшно. А если птица не будет есть, она быстро ослабеет и умрёт. Принудительное кормление – это очень неприятная процедура. Потому что мы фактически делаем насилие над животным, чтобы оно продолжало жить. Зато на следующий день было радостно видеть, как наши подопечные начинали есть сами.
В один из дней мы среди камней увидели чомгу. Она, измазанная в мазуте, сидела рядом с умершим самцом. Мы успели её спасти. Сейчас эта птица находится в реабилитационном центре. Я забегала туда узнать о её самочувствии, сказали, что птице с каждым днем всё лучше и лучше. Надеюсь, что и весь пострадавший от разлива нефтепродуктов берег выздоровеет, как наша спасённая чомга. А я и мои друзья-волонтёры обязательно вернёмся на Черноморское побережье, чтобы помочь ему возродиться.
