«СЕГОДНЯ Я ЕЩЕ ЖИВ»
Блокадные дневники содержат не просто важные детали о жизни осажденного города и ключевых событиях. В них авторы передают свои мысли, переживания и, самое главное, чувства.
«Мы остались в Ленинграде. Буду ли жив, не знаю, выдержит ли мое сердце. На всякий случай давай попрощаемся, мое счастье, ты со мной недолго прожила, но дала мне много счастливых минут…» – эти строки Юрия Хазанова посвящены жене и дочери. Еще до войны он получил инвалидность по болезни сердца и не был мобилизован в армию. Находясь в осажденном городе, мужчина ежедневно описывал свою жизнь и страшные будни Ленинграда.
«Каждую ночь город горит и разрушается, каждую ночь бомбы врага летят на этот город, чудо архитектуры, каждую ночь гибнут люди. Люди голодают, люди не спят. Не сплю и голодаю и я…Что же будет? Сегодня я еще жив. Но завтра меня может и не быть. Ежедневно враг совершает не менее 12 налетов на город. Днем я уже не могу спускаться в бомбоубежище, иду только ночью, потому что ночью творится кошмар. И вот мы сидим бледные, дрожащие, с ужасом, застывшим в глазах, старики, дети, больные. Я еще должен сказать, что креплюсь, но есть люди, потерявшие самообладание, да и немудрено…» – писал Юрий Хазанов 12 сентября 1941 года.
Последние его записи датируются началом февраля 1942 года: «…Я хочу жить, мне всего 27 лет, и я имею право на жизнь. Да! Должен быть поворот. 8 месяцев мучений при моих силах и здравии – это для меня через край».
Юрий Хазанов был эвакуирован из города, но, истощенный и обессиленный, скончался по дороге в Нижний Новгород. Его дневник Президентской библиотеке передала дочь.
«НЕУДАЧНЫЙ КУЛЬТПОХОД!»
Две школьные тетради содержат записи Игоря Малахова. На момент ведения дневника ему было 16-17 лет. Аккуратным почерком он писал о тяжелых буднях. Осознавая, что живет в историческое время, Игорь Малахов фиксировал новости с фронта. Читая дневник, можно определить, что его пишет молодой человек, поскольку, несмотря на болезни, он с увлечением рассказывает о походах в кино и театр, обсуждает постановки и фильмы.
Двадцатого сентября 1941 года он записал: «Сегодня мы пошли в кинотеатр «Штурм» смотреть «Светлый путь». Пришли туда в 15:30, а ушли в 8 вечера. Во время сеанса было три тревоги (одна из них продолжалась час), и каждый раз мы выходили во двор. Неудачный культпоход!»
Первого июня 1942 года сделана запись: «Не везет мне с театром. Еще 28-го твердо решил посмотреть «Баядеру» или «Продавец птиц», но билеты достать пока не могу: уже распродано до 15 июля».
С наступлением суровой зимы 1941-1942 годов записи в дневнике прерываются – автор строк находился на грани жизни и смерти.
А 16 марта 1942 года Игорь Малахов продолжил вести дневник, вспоминая, как начиналась блокада: «Вначале жизнь города текла более или менее нормально: ходили трамваи и троллейбусы, горел свет, работали театры и кино. Уже с 1 декабря, сначала в частные квартиры, а затем и в учреждения, его стали давать нерегулярно: неделю горит, две нет. Затем сдал транспорт. Стала замирать культурная жизнь. Закрылись библиотеки. Перестали функционировать некоторые театры («Комедия», драмы, обл. оперетта, оперы). Лишь Музкомедия продолжала давать спектакли до середины января 1942 г. Все же еще 9 декабря я умудрился посмотреть в театре Лен. Комсомола «Крушение». Бывали перерывы в работе радио. Сократилась «Лен. правда»: она стала выходить на 2 страницах».
В Президентскую библиотеку продолжают поступать документы и материалы из частных архивов жителей блокадного города и их родственников. В этом году было оцифровано 600 единиц хранения из личного архива семьи Морозовых.
Сестры Ирина и Людмила вместе с матерью Агриппиной Ивановной проживали в Ленинграде на улице Чехова. Девушки вели большую переписку, которую не прерывали и в годы блокады. Все материалы доступны в фонде библиотеки.
