Ответственный за святыню

Фото: aquaviva.ru

— Владыка , для начала логично спросить вас, помните ли вы свои первые впечатления, когда вы сюда прибыли в самом конце августа 2023 года.

— Конечно, мне хорошо запомнились те впечатления и ощущения! Во-первых, назначение сюда стало для меня полной неожиданностью. Некоторые до сих пор в этом сомневаются, но это так! Всю жизнь я прожил в Мордовии, нес там различные послушания. И всё шло в соответствии с народной мудростью: «Где родился, там и пригодился». А я ведь и родился в Мордовии, и постриг там принял, и священный сан, и архиереем служил на мордовской земле. Но Бог управил мой перевод сюда, на совершенно новое для меня место служения. В этом — прежде всего Промысл Божий, хотя, наверное, ему способствовал и человеческий фактор. Владыка Варсонофий знает меня много лет, и мой духовный путь, в том числе по ступеням священнослужения, проходил при его непосредственном участии и под его руководством.
И всё же поначалу, когда я узнал о новом назначении, я испытал настоящий шок. Скажу честно, когда я сюда прибыл, я был как «ёжик в тумане» — так можно описать мои переживания.

— Да, можно себе представить. Это ведь произошло буквально за несколько дней до, мягко говоря, неординарного по своему значению события — передачи серебряной раки для мощей святого Александра Невского. На вас тогда сразу легла не просто нагрузка нового назначения, но и часть ответственности за мероприятие высшего, патриаршего уровня.

— Да, для вас, петербуржцев, визит Патриарха — событие, конечно, всегда ответственное, но все-таки регулярное. Святейший часто навещает Петербург. А для меня это было впервые в жизни. Если в общей массе сослужащих я раньше участвовал в патриарших службах, то столь близко соприкоснулся впервые, и это совершенно другое.
Но главное — сама по себе Лавра : огромная история, великая святыня. К тому же приступить к служению здесь после такой глыбы, как владыка Назарий , много вложивший в Лавру и служивший в ней 27 лет, — тоже немалые переживания. Уровень нужно держать.
Ну а потом всё постепенно стало для меня проясняться, приходить в норму. Святое место само меня вдохновляло, а также братия, которая тоже сразу меня поддержала. Я старался во всё вникать и за прошедший год более-менее освоился. Так что, признаюсь вам, теперь, когда отлучаюсь куда-то по послушанию, испытываю тягу к Лавре, начинаю скучать по ней и стремлюсь поскорее вернуться. Вот, например, в начале августа я ездил в Дивеево на торжества и там пробыл три дня. Но очень вскоре вновь потянуло в Петербург… не в Мордовию, а в Лавру. Для меня это тоже показатель: значит, святыня меня приняла, и я надеюсь, что смогу принести пользу для народа, который тянется к Лавре и приходит сюда.

— То есть можно сказать, что начальные чувства тревоги и беспокойства, волнения, о которых вы говорили, преобразились в спокойствие и уверенность.

— Да, и это удивительно. Может показаться, что как-то быстро — за год: время небольшое! Но всё действительно быстро и благотворно поменялось. Хотя вначале, да, были сложности: куда, что, почему, с чего начинать… Новые, непривычные послушания, не только как наместника, но и как викария владыки митрополита.

— Бывали ли вы раньше в Петербурге?

— Да, бывал неоднократно — в гостях. Приезжал и к владыке Варсонофию, и к своим родственникам. Служил не раз с владыкой.

— И все-таки, несмотря на всю неожиданность вашего перехода сюда из Мордовии, ваша связь с Петербургом через ваше монашеское имя насчитывает много лет. Монашеский постриг вы приняли 25 лет назад, в 1999 году, и были наречены именем священномученика Вениамина, митрополита Петроградского. Тогда ни вы, ни кто-либо другой, конечно, не могли и предполагать, что окажетесь на служении в месте, которое самым непосредственным образом связано с жизнью и подвигом вашего святого…

— До того как при постриге мне дали имя священномученика Вениамина, я о нем знал не так много — на общем, семинарском уровне, из курса по истории Церкви. И я не вникал специально в его житие. Да, знал, что это один из новомучеников, архиерей далекой от нас кафедры, но ведь после революции пострадало и погибло много мучеников, в том числе архиереев.
А когда меня постригли и дали имя в честь этого святого владыки, я стал вникать и увидел, насколько особенный это был человек — архиерей, много сделавший для своей кафедры, и притом кафедры тоже особенной, нерядовой.
И вот, 25 лет спустя меня переводят сюда, в тот город, где мой святой покровитель служил, в ту Лавру, где он был священноархимандритом, где благословил создание братства в честь Александра Невского, которое сейчас я как наместник возглавляю…

— Вас ведь постригал владыка Варсонофий?

— Нет,  по его благословению как правящего архиерея Мордовской кафедры постриг совершил исполнявший тогда обязанности наместника Иоанно-Богословского Макаровского монастыря иеромонах Макарий. Чем он руководствовался при выборе имени, мне трудно сказать, так как он уже почил.

— Можно предположить, что в 1990-е годы внимание и интерес к новомученикам и исповедникам Русской Церкви был еще внове, только-только начались канонизации, поначалу единичные. Митрополит Вениамин был одним из первых, кого причислили к лику святых. А уже потом, в 2000 году, состоялась канонизация более полутора тысяч новомучеников…

— Да, наверное, это сыграло роль. И теперь я глубоко благодарен тому, кто при постриге дал мне такое имя и подарил такого святого покровителя. Так действует Промысл Божий.

— Хотелось бы вернуться вновь к тем дням, когда вы приехали в Петербург с новым послушанием год назад. Вы не единственный из церковных иерархов, кто прибывает в этот город извне. Многие правящие архиереи, ректоры духовных школ прибывают сюда, не будучи петербуржцами, получив образование и имея за спиной многолетние послушания в других епархиях. И всегда в таких случаях интересно спросить, каковы первые впечатления не только от Лавры, но от города, от епархии в целом.

— Город непростой, с большой историей. И первое впечатление — это, конечно, масштабность, имперскость, своего рода величие. Масштабность прежде всего с точки зрения красоты, культуры. Это ощущается сразу, аж дух захватывает. Отражается это и на людях, проявляется в человеческом общении. В то же время, прибыв сюда в качестве наместника Лавры, то есть в определенном статусе, притом имея свои сложившиеся культурные предпочтения, свои подходы и к духовной жизни, я встретил доброе отношение, поддержку и понимание. Я бы даже сказал, что ощутил не только любопытство, но и сочувствие, любовь, которая не «кусает», а ободряет и вдохновляет. Иногда ведь бывает так, что приходишь на новое место — и ощущаешь холодность, отчуждение. И сразу понимаешь, что ты не дома. И это в принципе понятно и объяснимо, нормально. А здесь я этой холодности не ощутил, наоборот, как-то сразу включился в бурление жизни — церковной жизни города, народа, здешней паствы, пастырей. И возникло ощущение, что я здесь давно, хотя и пребывал поначалу, как я уже сказал, будто «ёжик в тумане».

— У вас ведь в Мордовии осталось много связей — человеческих, родственных?

— Да, у меня там родственники, мама там живет. Все близкие живут там, кроме двух сестер, которые в Москве. И могилы предков там, отец захоронен.

— Владыка, вы были наместником Свято-Троицкого Чуфаровского монастыря в Мордовии в течение шести лет. Да и другие монастыри, вы, конечно, повидали. В чем своеобразие Александро-Невской лавры по сравнению с другими обителями, большими и маленькими?

— Прежде всего, сказывается её местоположение в центре большого города. Здесь собирается порой большое стечение народа, очень разного. Кроме того, само наименование обители в честь Александра Невского отражает имперский характер Петербурга, как это и было задумано основателем города. И это тоже своего рода ответственность — требование быть на должном уровне, а значит, соответственно и украшать, наполнять и прославлять Лавру. Свою задачу я вижу в том, чтобы Лавра была гостеприимным домом для всех, кто сюда приходит, — наподобие того, что я и сам испытал, придя сюда, о чем уже сказал. Городская суета, конечно, тут не может не сказываться, раз мы находимся в центре города…

— Две станции метро в двух шагах…

— Да, суета порой чувствуется. И кого тут только нету! Но, может быть, в том и состоит, так сказать, изюминка здешнего послушания, чтобы среди суетливого потока создавать тишину, умиротворение, быть стержнем, на который можно ориентироваться.

— Какие виды деятельности, помимо того, что прямо связано с монашеской и богослужебной жизнью, у вас вызывают повышенный интерес, находятся у вас в приоритете?

— Молодежь! В Ардатовской епархии, которой я управлял до назначения сюда, были различные виды молодежного служения, в том числе спортивные группы, лагеря. А здесь, раз уж мы говорим о том, что Лавра находится в центре большого города, думаю, наша задача не просто быть аскетами, занятыми молитвой и ведением хозяйства, а поддерживать очаг, вокруг которого воцерковлялась бы и духовно росла, развивалась молодежь. Вокруг меня сложилась команда, с которой мы эту задачу стараемся решить. Например, постепенно берем под покровительство близлежащие школы.

— То есть можно сказать, что деятельность Лавры и, в частности, вас как наместника простирается за стены монастыря?

— Я точно не готов сидеть только в стенах Лавры, это не мой тип, я люблю общаться, люблю ездить, что-то делать.

— Расскажите поподробнее, где вы уже побывали, с кем общались, кто эта команда, о которой вы говорите.

— Это, во‑первых, монахи из нашей братии, которые меня поддержали. Они весьма креативны и с радостью готовы нести послушания, связанные с молодежью. Есть и миряне, которые тоже нам помогают, вливаясь в нашу команду. Сотрудничаем с иереем Артемием Наумовым (помощником благочинного Центрального округа по работе с молодежью. — Прим. ред.). Сейчас довольно много общаемся со школами Центрального района — как с директорами, учителями, так и с учениками. Например, с ближайшей школой № 168. Я сам туда несколько раз ходил, участвуя в различных мероприятиях.

— И как вас там принимают?

— Как дома. Чему я даже несколько удивляюсь: нового человека с любовью принимают и дают возможность заниматься и общаться с учениками. В ответ и мы здесь, в Лавре, часто принимаем детей, проводим разные экскурсии, встречи.

— Вы сами проводите?

— Иногда и сам провожу, иногда кого-то благословляю на это. Детские садики тоже люблю посещать. Например, прихожу на утренники, общаюсь с маленькими детьми.
Хотелось бы, чтобы Лавра была своего рода центром, куда люди могли бы прийти, получить духовную поддержку в стремлении приводить детей к Богу. Многое осуществляется и на базе лаврского Святодуховского просветительского центра . Здесь, конечно, и до меня проводилось много мероприятий. Всё это хотелось бы и дальше развивать, «масштабировать».

— Большая ли у вас, как вы говорите, команда?

— Пока небольшая, человек восемь, плюс еще миряне.

— А какова тематика ваших встреч с молодежью? Историческая, культурная, музыкальная или какая-либо еще?

— Первая тема — это семья. Сейчас это необходимо. Что такое семья, как вести себя в ней, как надо уважать родителей. Это главная тема. А также патриотизм — тема тоже необходимая, особенно в наше время. Она тесно связана и с личностью благоверного великого князя Александра Невского.
Работы непочатый край. Не буду называть номер школы, в которую меня однажды пригласили, но там во время разговора вдруг выяснилось, что из примерно пятидесяти человек, что находились в зале, на мой вопрос были ли вы в Лавре подняли руки лишь трое или четверо! Некоторые вообще не знают, что существует Александро-Невская лавра. Абсурд! Да вы что! Дети, Центральный район! Даже если говорить не о духовном начале, а об истории, культуре, — как можно жить в Петербурге и не знать, что здесь есть Лавра? Мы сразу же потом договорились об экскурсии.

— Владыка, вы упомянули Александро-Невское братство, которое было основано здесь, при Лавре, более ста лет назад, в 1919 году. Это было одно из ведущих и самое многочисленное братство в 1920-е годы. Потом его, конечно, закрыли. Возрождение состоялось при владыке Назарии в 2008 году. Что вы можете сказать о братстве сейчас, какими вы видите его задачи?

— Владыка, нельзя не спросить о сентябрьском 300-летнем юбилее. Мы вспоминаем событие 1724 года, когда Пётр Первый решил перенести мощи святого Александра Невского из Владимира в Санкт-Петербург. Как вы лично оцениваете это событие?

— Сама личность Александра Невского удивительна, многогранна. До прибытия сюда я его воспринимал лишь как историческую личность — как человека, много сделавшего для государства, для своего народа. Но, как и в случае со священномучеником Вениамином, когда меня сюда назначили, я совершенно по-новому ощутил и свое отношение к Александру Невскому. Произошло как будто соприкосновение с ним. Неслучайно Пётр Первый выбрал именно его, поставив благодетелем своих начинаний. Для Петра это был не просто символ, а реально живая личность, на которую ему хотелось опереться.

— Наверное, о личности собственно Александра Невского уместно говорить в другой день его церковной памяти — 6 декабря, когда мы вспоминаем его преставление (кончину). Сентябрьское же празднование — это отсылка не столько в XIII век, когда жил святой князь Александр, сколько в начало XVIII века, когда создавалась новая столица и учреждалась монашеская обитель на Неве. И тут главный герой — царь Пётр Великий. Кто он в вашем восприятии, основатель города на Неве?

— Как известно, о Петре Первом разные историки говорят по-разному. История — штука такая… Конечно, он был великим реформатором. Но что совершенно точно можно о нем сказать и что достойно подражания — это то, что им двигали любовь к своему государству и забота о нем. Он реально был, скажем так, хозяином своего дома. Он любил свою страну, делал для нее всё, что мог, делал так, как понимал и как видел. Конечно, не он один двигал реформы. Их начали его предшественники, тот же Алексей Михайлович, продолжили преемники, например Екатерина Вторая. Но он совершил реальный подвиг. И понятно, почему он нуждался в духовной помощи, поддержке, например, в лице Александра Невского. Потому и перенес сюда его мощи. Это было, безусловно, государственное деяние, задавшее тон жизни города на многие последующие годы вплоть до сего дня.