Сергей МАРКОВ
Весь прошедший год нас радовали сообщениями о том, как целенаправленно в культурной столице противостоят «информации, причиняющей вред развитию и здоровью детей». Особенно отличилась в этом направлении организация «Профсоюз граждан России» (в нее, видимо, входят «профессиональные граждане», все остальные – граждане-любители).
Эти профессионалы еще научат нас «родину любить»... Правда, пока они больше борются с «тлетворным влиянием Запада»: на западных поп-звезд Мадонну и Леди Гагу, заехавших к нам, «профессиональные граждане» подавали заявления в суды. Одна «профессиональная гражданка», дабы добыть неопровержимые доказательства морального падения Леди Гаги, привела на ее выступление собственного ребенка, после чего подала в суд на устроителей концерта, содержание коего нанесло ее 13-летней дочери глубокую моральную травму...
Если вся эта оперативная комбинация с участием ребенка есть бескорыстная борьба за общественную нравственность, а ребенок действительно получил моральную травму – вероятно, это серьезный повод для органов опеки озаботиться душевным здоровьем матери. А если все происшедшее – способ по-легкому «срубить денег» с организаторов концерта, то это старо как мир. Давно известен подобный способ ограбления наивных граждан. Подходит к прохожему маленький мальчик и просит: «Дяденька, дай часы!», – а потом из темноты выплывают два амбала с текстом: «Отдай часы, не мучь ребенка».
Почему я выдвигаю такие версии? Чисто по аналогии. Если одному позволено подозревать кого-то в преступлении против нравственности (и самому это преступление спровоцировать), то другому вполне нормально заподозрить первого в корысти и неискренности.
Но значительно продуктивнее не копаться в чужой шизофрении, а посмотреть, насколько безопасно детям в нашем городе, так сказать, в реале. Тем более что прокуратура довела до сведения общественности статистику преступлений, совершенных в отношении несовершеннолетних.
В Петербурге за 7 месяцев 2013 года таких преступлений зарегистрировано 780, в том числе 589 преступлений насильственного характера. Эти цифры не абсолютны. Те, кто интересуется криминологией, знают, что на каждое выявленное преступление совершается три невыявленных (латентных). А потому перейдем от цифр к сравнениям. Количество преступлений против половой неприкосновенности детей выросло вдвое, а внутри этой группы преступлений выросло вдвое количество насильственных действий сексуального характера. То есть, повторю, пока городские активисты самоотверженно берегли детей от вредной информации, насиловать этих детей стали вдвое чаще.
По данным городской прокуратуры, наиболее распространенное преступление в отношении детей – побои, причем, по официальным данным, примерно в каждом третьем случае жестокого обращения с детьми виноваты их родители или законные представители.
А теперь – еще одно сравнение: как относятся к жестокости по отношению к детям в Петербурге и... ну, скажем, в Самаре.
Этим летом в нашем городе в мусорном контейнере были обнаружены два младенческих тела. СМИ сообщили. А дальше тишина. Не было гневных заявлений политиков, выступлений больших и малых общественных организаций. Не было ничего. И правоохранительные органы не делали чрезвычайных заявлений. Есть ведь, чего уж там, такой выход из положения: сделать несколько замеров детских тел, свериться с таблицей недоношенности и прийти к выводу, что в мусорку попали не детские тела, а «несозревший плод». И – нет риска получить «глухаря навечно», потому как убийством это не считается.
Только вот если верить тому, что люди сами о себе говорят по телевизору, – так каждый второй из наших командиров сильно верующий. Для верующего жизнь человеческая начинается с момента зачатия и не меряется в сантиметрах и килограммах. Почему эти люди не собрали народные сходы, не организовали молитвенные стояния или коллективные намазы против жестокости (не знаю, что там у них положено делать в таких случаях)? Да потому что им глубоко плевать. К сожалению, не только им.
Когда примерно в это же время в Самаре были убиты две девочки, город в ужасе замер. А потом две недели, кто только мог, несли цветы к тому месту, где нашли убитых. Когда стало известно про убийство, в Самаре никто не хотел в это верить. «Этого не может быть. Это же Самара!» – говорили горожане. Может. Урод, подонок, нелюдь может появиться где угодно, даже в Самаре. Важно – как к тому, что он натворил, отнесутся люди.
И если кто-нибудь меня спросит: «Почему в вашем городе столько звона по всякой ерунде и столь подлое, равнодушное отношение к настоящим, не выдуманным преступлениям в отношении детей?» – что отвечать? Остается только прищуриться, сплюнуть сквозь зубы и тихо уронить: «Это Питер, детка».