Из Петербурга выгоняют мать и дочь, приехавших спасаться в город от сирийской войны

Разрушенная детская площадка в пригороде Дамаска. Фото 21 апреля 2018 года. Фото: Александр КОЦ
Маше Моамар 14 лет и она учится в петербургской школе. Фото: Vk.com
Единственное довоенное фото, сохранившееся у Людмилы. Она слева. Фото: из архива героя публикации.
Адвокаты помогают Людмиле бороться и легально оставаться в Петербурге. Фото: Александр ГЛУЗ
В Петербурге Маша пережила уже шесть снежных зим. Фото: Vk.com
Людмила Моамар больше пяти лет живет в Петербурге и пытается доказать, что ей нужна защита.
Фото: www.spb.kp.ru
Их муж и отец - врач в народном ополчении, дедушку похитили бандиты, а рядом с квартирой разорвался снаряд Елена МИХИНА

У 57-летей Людмилы Моамар и ее 14-летней дочки Маши осталось два дня. Потом принудительная депортация и запрет на въезд в Россию. Куда бежать из мирного Петербурга? Можно обратно в Сирию, где остался муж Людмилы Фарес, и где российская армия спасает местное население. А можно на другую войну – на Украину. Людмила все же гражданка Незалежной, хоть все родственники и друзья там давно от нее отвернулись. Но в петербургском управлении по вопросам миграции МВД не видят поводов преоставить женщине с ребенком разрешения даже на временное убежище.

ЦВЕТЫ ЗА ПАЗУХОЙ

Людмила родом с Украины, хотя сама русская. В 22 года в Виннице она познакомилась с красавцем-сирийцем. Фарес приехал туда учиться на врача.

- Нас познакомила подруга. Он тогда едва знал пару слов по-русски. Но мы как-то общались, - вспоминает женщина, - Нет, это не была любовь с первого взгляда, но постепенно он меня покорил своей обходительностью, заботой. Я помню, как он пришел ко мне в гости и за пазухой, под курткой принес два букета цветов – один мне, другой моей маме, хотя она и была тогда в другом городе.

Шесть лет Людмила и Фарес прожили гражданским браком. Ее за это даже выгнали из комсомола.

- Но мы не могли расписаться. Когда сирийцы ехали учиться в СССР, они подписывали обязательство не жениться здесь, - объясняет Людмила. - А потом он уехал на новый год к себе домой и вернулся со всем набором документов на свадьбу. Это было уже в Витебске, где он заканчивал учебу. Он даже предложение мне не делал, просто сказал, что теперь можно идти в ЗАГС. И мы пошли. А там хохма получилась. Оказалось, что до нас сирийцы женились по липовым справкам, сами их писали, а печать ставили, прикладывая просто их монетку. И наши документы не хотели принимать, кое-как доказали, что они настоящие.

И спустя несколько месяцев Людмила уехала с мужем к нему на родину.

Разрушенная детская площадка в пригороде Дамаска. Фото 21 апреля 2018 года.Фото: Александр КОЦ

КОРОТКИЕ ЮБКИ ВМЕСТО ПАРАНДЖИ

- Сирия – удивительная страна. Она была очень мирной, просвещенной, богатой. Это одна из старейших христианских стран, но и с мусульманами мы там отлично ладили. Это сейчас меня спрашиваю: «Ты там в гареме жила? Паранджу носила?». Какие гаремы? Мой муж христианин. А я могла ходить в коротких юбках.

Дома Фарес работал врачом в поликлинике для учителей (отрабатывал обучение за границей) и вел частную практику.

- Эта практика нас чуть не разорила. Муж всем хотел помочь, не брал деньги с бедных, лекарства сам покупал, - рассказывает Людмила, - В итоге в 1992-м я сама пошла работать в турагентство. Выучила язык. Тогда немного обидно получилось, что надо мной посмеивались родственники Фареса, улюлюкали, когда я не правильно говорила. Но муж объяснял, что они не хотят меня оскорбить, просто я смешно ошибаюсь.

БАЛОВАННЫЕ ЖЕНЩИНЫ

От той жизни у Людмилы не сохранилось ни одной фотографии. Все пропало во время войны. Остались только воспоминания.

- Конечно, там другие обычаи. Там нормально зайти в гости в 5 утра пить кофе, если заметил, что хозяева дома. Там очень дружелюбные, общительные люди. Там особое отношение к женщинам. Они в Сирии очень балованные. У многих были служанки. Работали женщины только с разрешения мужа. Чаще сидели дома. И они постоянно там что-то отмечают – дни рождения всех родственников, крестины, помолвки, свадьбы. Я сначала тоже ходила. Но потом попросила Фареза объяснить, что не могу так часто что-то отмечать – нет ни времени, ни денег на подарки.

Людмила рассказывает, как однажды оплошала в автобусе. Когда она с мужем зашла в салон, ей тут же уступили место. А вскоре появился пожилой мужчина. И как честная «советская пионерка» Люда подскочила, чтобы он мог сесть.

- Муж мне потом сказал, что ему было очень стыдно. И тот старик тоже покраснел от неловкости. У них женщины никогда не уступают место мужчинами, какого бы возраста они не были, - смеется Людмила. - А в другой раз я пыталась помочь супругу, подтолкнуть заглохшую машину. Только начала, как меня отвели в сторону и тоже сказали, что это не женское дело.

Маше Моамар 14 лет и она учится в петербургской школе. Фото: Vk.com

СОЛДАТ В НЯНЬКАХ

В 2003-м у четы Моамар родилась долгожданная дочь Маша, поздний и очень любимый ребенок.

- И вот еще к вопросу безопасности. После рождения дочки стояли очень жаркие дни. Она не могла дома уснуть. И вечером я уходила я с ней погулять, когда становилось прохладнее. Я выходила в парк. Там люди гуляли, пили чай. За порядком следили солдаты. Они меня быстро запомнили и стали звать к себе на чашку чая. Но стоило мне подойти и остановить коляску, как Маша начинала плакать. И тогда один из солдатиков брал коляску и уходил гулять – час ходил, потом возвращался. И мне в голову не приходило, что с ребенком может что-то случиться, - рассказывает Людмила.

Моамары в эти годы уже стали вполне состоятельной семьей. Не богачи, но имели собственный бизнес, квартиру в Дамаске, дачу, офисы.

- Когда дочь подросла, она училась в одной школе с детьми президента Башара Асада. Его жена не раз за ними сама приезжала на машине, - говорит Людмила. - А его самого, оказалось, мой муж хорошо знал еще с тех времен, когда служил в армии. Он там тоже был врачом и нередко отправлял солдат к офтальмологу Асаду. Тот считался отличным специалистом.

УКРАИНКА ПО ПРИНУЖДЕНИЮ

- Мы жили в Дамаске в русском мире. Дома говорили по-русски. Доходило до смешного. Муж однажды не смог вспомнить, как будет морковка по-арабски, когда я попросила его купить ее в магазине по пути домой. Я выучила русскому нашу няню… У Маши русский - родной, хотя и арабский она знает, и еще три иностранных. В Сирии уважали и любили СССР, а потом и Россию. Когда началась война, меня в такси постоянно спрашивали водители: «Россия же нам поможет? Россия же нас не бросит?» - рассказывает Людмила.

Вот только самой Людмиле при всей любви к России не удалось стать россиянкой. После развала Союза она обратилась в российское посольство в Дамаске, хотела оформить гражданство. Но там навели справки и выяснили, что Украина уже сделала ее своей.

- А мне нужен был новый паспорт, я в турбизнесе не могла без него, надо было часто выезжать за границу. Пришлось соглашаться на украинский. А сирийский я получить так и не успела. Там был закон, что новые граждане не могут выезжать из страны два года. Опять же из-за работы мне это было неудобно. Закон отменили незадолго до войны, я подала документы. А потом тот отдел полиции сожгли, - объясняет наша собеседница хитросплетения международной бюрократии.

Единственное довоенное фото, сохранившееся у Людмилы. Она слева. Фото: из архива героя публикации.

ПИСТОЛЕТ У ВИСКА

Война в Сирии началась в 2011-м.

- Я никогда не поверю, что это гражданская война. Она была спровоцирована извне. У нас никто не хотел войны. Я однажды шла по улице и увидела демонстрацию. Мусульманки в платках, длинных платьях шли с флажками Сирии. Я спросили, что происходит. Мне женщина объяснила, что в город приехали представители лиги арабских государств и они – демонстранты – хотят им объяснить, что они против войны. Я тоже взяла флажок и вместе с ними им размахивала, а потом мы стучали этими флажками по машинам делегатов, - вспоминает женщина.

Но самое страшное началось для семьи Моамар в 2012-м. Сначала на той дороге, по которой Маша ездила на занятия, взорвали автобус с военными. Девочка потом рассказывала маме, что ее школьный автобус был недалеко от того места, взрывной волной его подкинуло, водитель рванул с места, а сопровождающий поспешил задернуть шторки на окнах.

- А 10 мая я проводила Машу в школу, она, как обычно, села на автобус, который забирал ее у дома. Я почему-то осталась стоять у окна. И спустя несколько минут стекла вдруг выгнулись внутрь комнаты, потом так же обратно, хлопнула дверь и погас свет. Я стала звонить мужу. Когда он, наконец, взял трубку, то он кричал, что взорвали школьный автобус, все дети погибли. Я только спросила – «Маша там?». А он ответил, что не знает. Я не знала, куда бежать, где это точно случилось. Только в три часа дня смогла дозвониться до школы. А там, уже не слушая вопроса, мне сразу ответили: «Все наши ученики живы». Но это были самые жутки часы в моей жизни, - говорит Людмила.

Спустя еще несколько недель Людмила с Машей ехали на автобусе. Недалеко от Хомса его остановили люди с оружием.

- Они зашли в салон. И один тут же приставил пистолет к голове Маши. Остальные пошли по автобусу. Я только и успела прошептать ребенку: «Не говори по-русски». Не знаю, что это были, может быть, искали сирийских военных. К счастью, тогда они пропустили нас ехать дальше, ничего не сделали. Но после этого мы с мужем решили, что мне с дочкой надо уехать. Не навсегда – такого и в мыслях не было. Просто вывезти ребенка на лето. Мы надеялись, что все быстро закончится, что наведут порядок в стране, - продолжает наша собеседница.

Адвокаты помогают Людмиле бороться и легально оставаться в Петербурге.Фото: Александр ГЛУЗ

ДОКУМЕНТЫ СГОРЕЛИ, КВАРТИРУ ВЗОРВАЛИ

Так летом 2012-го Людмила с Машей впервые для девочки поехали в Россию на каникулы. Погулял по Москве, пожили в Петербурге.

- И в начале сентября мы поехали домой. Но смогли добраться только до Болгарии (Людмила боится летать и путешествует только наземным транспортом – прим. ред.) В это время позвонил муж и сказал, что лучше не возвращаться. Рядом с офисом, где он работал, взорвался бензовоз – здание рухнуло (и по сей день в том районе работают снайперы). Там остался сейф со всеми нашими документами. В Дамаске становилось все опаснее. И мы решили вернуться в Россию. Я же искренне ее люблю, я верила в «русский мир», в то, что Россия нас не бросит, - объясняет Людмила Моамар.

Она с дочкой сняли ту же комнату, в которой жили раньше, как туристы. Но на долго остаться в ней не могли. Деньги стали заканчиваться.

- Чуть позже в дом, где мы жили в Дамаске, попал снаряд, разнесло квартиру соседей и нашей досталось – жить там нельзя. Дачу нашу разграбили, вынесли все, остались голые стены. У нас была небольшая транспортная компания, автомобили уничтожили или угнали. Мы лишились всего. Муж продал свою машину, новую, только перед войной купил. Присылал нам деньги, еще друзья помогали, но вот и все «доходы», - отмечает Людмила.

Довольно скоро ей с дочкой перебрались в коммуналку на окраине Петербурга. Очень повезло, что Машу приняли в местную школу. А сама Людмила пошла по чиновникам – надо же было как-то легализоваться.

- И тут начался кошмар. Оказалось, что мы тут никому не нужны, что у нас нет никаких прав, но куча обязанностей, - говорит Людмила.

БЕЖЕНЦЫ ДВУХ ВОЙН

В миграционной службе Людмиле настойчиво предлагают съехать по месту «прописки» - то есть на Украину.

- Я не могу туда поехать. Там теперь опасно, люди агрессивные. Я не могу отвезти туда дочку. Мои родственники и друзья там от меня отвернулись, называют москалькой и пишут гадости. Я не хочу, чтобы моя дочка пела песню: «Я бандеровка…». Или они предлагают мне ехать на Донбасс, где тоже война? – возмущается Людмила.

Чтобы соблюсти закон и остаться в Петербурге, первые полтора года Людмила с дочкой (у Маши двойное гражданство Украины и Сирии) каждые три месяца (допустимый срок пребывания украинцев в России) выезжали на Украину и возвращались обратно. Ездили на самых дешевых поездах и электричках, ночуя на вокзалах. А в феврале 2014-го Машу пограничники не захотели выпускать из страны. Чудом удалось вырваться от них. Уже во всю горел Майдан.

- Мне в миграционной службе говорят, что наш случай уникальный – мы с Машей беженцы сразу двух войн. Говорят, но только не разрешают остаться в Петербурге, - вздыхает Людмила.

В Петербурге Маша пережила уже шесть снежных зим. Фото: Vk.com

ДВОЙНЫЕ СТАНДАРТЫ?

17 февраля после пяти лет обивания порогов и неоднократных попыток получить хоть какой-то статус, Людмила получила отказ во временном убежище.

- Мне и Маше необходимо добровольно покинуть страну до 29 апреля. Либо потом нас могут депортировать принудительно, - говорит Моамар.

Утвердившая отказ в предоставлении Моамар временного убежища, замначальника управления по вопросам миграции, полковник полиции Светлана Силина ссылается на слова Марии Захаровой – официально представителя МИД РФ – о том, что военно-политическая обстановка в Сирии остается напряженной, но вектор развития событий смещается в сторону стабилизации ситуации, «налаживается процесс мирной жизни».

- Мой муж остается врачом в ополчении. Его отца и брата в 2015-м похитили боевики. Они шли на выборы президента, а их прямо на улице схватили и куда-то утащили. Отец, скорее всего, умер. Брат, возможно жив, - рассказывает Людмила.

Ничего плохого Силина не видит и в жизни в Винницкой области, откуда родом Людмила. Почему бы Моамар не перебраться туда? Несколько «напряженные» отношения России с Украиной полковника полиции не смущают.

Миграционщики вменяют ей в вину сокрытие информации о разрешении на работу в Болгарии, которое у нее якобы было в 2009-м.

- Они решили, что штамп в моем паспорте из «министерства на външните работи» - это разрешение на работу, а это просто министерство иностранных дел и это был вид на жительство. Мы туда отдыхать ездили регулярно. Да, могли себе позволить. И чтобы не делать визы, я оформила себе и дочке вид на жительство на 1,5 года. Кстати, у Маши в паспорте такой же штамп. Она что – в 6 лет тоже там работала? – недоумевает Людмила. - Я не понимаю, почему российская армия спасает тысячи людей в Сирии, в том числе детей. А спасти мою дочь здесь, на своей территории не может? Неужели лучше, чтобы мы вернулись в Сирию и попали там в лагерь для пострадавших? Я не прошу выдавать мне квартиру, деньги. Я даже не работаю тут, чтобы не нарушать закон. Но что за двойные стандарты?

Сейчас Людмила пытается оспорить решение полиции о депортации. Но времени остается все меньше. И через три дня оно истечет. Что тогда ждет Моамар? Игры в прятки со стражами порядка? Или их сразу вывезут в миграционный центр, посадят на самолет и отправят на войну?

P.S. : "Комсомольская правда в Петербурге" пока не получила официального комментария об этой истории. Мы ждем ответа на наши вопросы от Управления по вопросам миграции ГУ МВД. И будем следить за развитием ситуации.

 
По теме
Бывший аспирант механико-математического факультета МГУ Азат Мифтахов получил четыре года лишения свободы по уголовному делу о публичных призывах к террористической деятельности (ч.
В Дагестане прошла операция по спасению упaвшего в канал быка. Как сообщила пресс-служба Канала имени Октябрьской революции, в которое упaло животное, в Султан-Янгиюрте бык угодил в канал и не смог самостоятельно выбраться.
Дорожный рабочий в Кракове потерял дефектоскоп с радиационным изотопом. Контейнер ищут в пунктах приема металлолома и в местах скопления бездомных, за него объявлена награда,
Не стало Владимира Фейертага - Культура Петербурга Фото: vk.com/festival_petrojazz. Автор: Екатерина Дмитриева 28 марта в Санкт-Петербурге ушел из жизни Владимир Фейертаг.
Культура Петербурга