День, который изменил все

Вместо отчетного концерта конкурса молодых талантов скрипач Игорь Морштейн попал на войну

Ветеран, сражавшийся под Ленинградом, Игорь Михайлович Морштейн начало войны помнит так ясно, словно это произошло вчера. Он был тогда подающим надежды скрипачом и готовился к Всесоюзному конкурсу молодых талантов. Игорь Михайлович показывает нам очень дорогую для него фотографию, которая была сделана буквально за день до войны. На ней крупным планом 14-летний Игорь - он в пионерском галстуке, трогательный в своей серьезности и сосредоточенности, выступает на одном из этапов конкурса. Предполагалось, что те, кто пройдет этот этап, в августе 1941 года поедут на финальный концерт в Москву. Но 22 июня изменило все.



Когда нет чужой беды
- В августе вместо поездки в Москву нас собрали в Ленинградском дворце пионеров, решался вопрос об эвакуации, - рассказывает Игорь Морштейн. - Вот тогда ко мне подошла корреспондент «Пионерской правды», сфотографировавшая меня на выступлении 21 июня, и отдала мне этот снимок. К счастью, удалось его сохранить и пронести через всю войну. Когда на него смотрю, то вспоминаю, как мечтал стать скрипачом. Но вместо этого стал артиллеристом, а потом металлургом. Я и сейчас иногда играю на скрипке, музыка - моя отдушина. Но руки, конечно, уже не те.
Консерваторию и музыкальную школу, в которой учился Игорь, эвакуировали в Новосибирск, но сам подросток остался с родителями в Ленинграде. Его папа и мама не верили, что война может надолго затянуться, и были настроены очень оптимистично. Они не догадывались, что впереди у них настоящий ад - голод и холод блокады, которые не всем из семьи суждено пережить.
Мать умерла в конце 1942 года, и Игорь Михайлович до сих пор не знает, где она похоронена. Подросток тогда привез на саночках тело матери на сборный пункт в Таврическом саду, но регистратора в это время на месте не было. Так и не удалось выяснить, куда отправили тело для захоронения... А отец в эти месяцы находился на фронте. Ему было под 50 лет, и он не подлежал призыву. Но разве это остановит добровольца, твердо решившего защищать свою Родину? Еще в августе 1941 года он ушел в народное ополчение, не зная, в каких тяжелых условиях будет жить его семья в блокадном Ленинграде.
- Однако даже в осажденном городе боевой дух людей, несмотря ни на что, был высок, - отмечает Игорь Михайлович. - Более того, я не видел ожесточенности между людьми. Наоборот. Помню, идешь зимой, женщина перед тобой падает, у самого сил нет, но как-то пытаешься ей помочь. К тебе подходят другие прохожие, и вот мы всем миром, пусть и сами чуть не валимся на снег, поднимаем упавшую. Даже ужасы блокады не сделали людей равнодушными к чужим бедам. У нас была одна общая беда, и справиться с ней мы могли только все вместе.



Сил не было поднять винтовку
Подростки в блокадном Ленинграде не сидели без дела. Вот и Игорю много чего поручали. Он дежурил на крышах и гасил зажигательные бомбы, участвовал в восстановлении города, на заводе «Арсенал» собирал автоматы, но больше всего ему в память запало, как он искал детей-сирот.
- Нашей комсомольской бригаде было дано задание ходить по квартирам и смотреть, есть ли при мертвых родителях живые дети, - вспоминает ветеран. - Я жил тогда на 5-й Советской улице в доме 12, а рядом, на пересечении с Мытнинской улицей, был организован сборный пункт, куда приводили сирот. Конечно, пока ходили по квартирам, насмотрелись всякого. Однажды мы нашли малыша, который пытался сосать грудь уже умершей матери... К сожалению, многие из тех спасенных детей потом затерялись, особенно маленькие. Мы ведь не подумали посмотреть документы, чтобы узнать имя и фамилию ребенка. Зачастую даже адреса не помнили, откуда забирали малыша.
А в ноябре 1943 года 16-летнего Игоря призвали в армию. Ветеран показывает нам еще одну памятную фотографию военного времени - на ней он,  исхудавший, с болезненно впавшими щеками, стоит вместе с отцом. Отец тогда вернулся в Ленинград из-за ранения, лежал здесь в госпитале. Провожая сына в армию, он попросил в студии, где делали фотографии для документов, запечатлеть его вместе с сыном.  
- Меня с другими мальчишками из Ленинграда отправили в Токсово, в 47-й артиллерийский полк, - говорит Игорь Морштейн. - Поначалу нас не столько учили, сколько откармливали. Мы ведь были настолько слабы и истощены, что не могли даже винтовку нормально в руках держать! Но в декабре уже приняли присягу, а в январе 1944 нас отправили воевать. 15 января 1944 года началось наступление для полного снятия блокады Ленинграда, и я в итоге попал в знаменитый 30-й корпус генерала Симоняка.



Освобождение Красного Села
Командующего 30-м корпусом Героя Советского Союза Николая Павловича Симоняка солдаты называли «генерал-прорыв», потому  что он со своей 136-й­ стрелковой дивизией был на острие атаки при операции «Искра» в январе 1943 года. Именно его дивизия первая прорвала блокаду, соединившись с Волховским фронтом. После того наступ­ления в апреле 1943 года был сформирован 30-й гвардейский стрелковый корпус под командованием генерала Симоняка, куда вошли дивизии, отличившиеся в боях при прорыве блокады Ленинграда.


Вот в такие прославленные войска и попал молодой боец Морштейн. В 1944 году вместе с 30-м корпусом он участвовал в боях по окончательному снятию блокады. Ведь мало было прорвать блокадное кольцо. Следовало еще окончательно выбить немцев из хорошо укрепленных важных опорных пунк­тов. Таким, например, было Красное Село.
- К Красному Селу наш корпус шел от Пулковских высот, где до этого проходили очень тяжелые бои, - рассказывает фронтовик. - Чтобы у вас было представление о кровопролитности тех боев, приведу такой пример. Уже после окончания войны мы на Пулковской горе установили обелиск гвардейцам 30-го корпуса, погибшим при взятии высоты. Там на гранитных плитах высечены имена 1632 бойцов! Бои у Красного Села тоже были очень тяжелыми. Тогда как раз геройски погиб Александр Типанов. Вы, наверное, слышали о его подвиге, у нас и улица в городе есть, названная в его честь. На возвышенности, где сейчас находится Южное кладбище, тогда стояли немецкие доты. И наши бойцы никак не могли продвинуться дальше, потому что доты вели круговой обстрел. Типанов трижды кидал гранаты в дот, но не попал в узкую щель. И тогда он лег на амбразуру, погиб, однако остальные бойцы смогли совершить рывок вперед. В самом Красном Селе ситуация тоже была сложная. Немцы взорвали плотину рядом с целлюлозно-бумажной фабрикой, и бойцам пришлось при 22 градусах мороза, по колено в ледяной воде, проходить эту ложбину и вести бои. Собственно, за успехи в тех боях нашей 64-й стрелковой дивизии и было присвоено почетное наименование Красносельская.

Курляндский котел
После Красного Села дивизия Игоря Морштейна участвовала во взятии Кингисеппа, Нарвы, форсировала реку Нарову, освобождала Таллин. А в сентябре 1944 года ее оставили для боев с Курляндской группировкой.
- Было ясно, что в лесах Курляндии осела очень крупная группировка немцев вместе с националистами Эстонии и Латвии, - поясняет Игорь Михайлович. - Остальные наши войска ушли на Восточную Пруссию, а 30-й корпус оставили здесь. Бои с Курляндской группировкой - это были боевые позиционные действия. Серьезного наступления мы вести не могли. Все-таки там был лесной массив, а у нас не хватало людей для таких крупномасштабных действий. И тогда нам прислали 20 агитационных машин по моральному разложению войск противника. Это были грузовики ЗИЛы и «полуторки», на которых установили мощные громкоговорители. Машины расставили по периметру лесного массива, и уже после взятия Берлина, в мае, с них передали ультиматум, выдвинутый командующим Ленинградским фронтом. На трех языках - русском, немецком и латышском - говорили, что Берлин пал, война заканчивается и всем, кто выйдет из леса и добровольно сдаст оружие, будет дарована жизнь. Немцы действительно стали выходить, иногда они даже просили, чтобы мы их сопроводили, иначе их грозились убить прибалтийские националисты. Страхи немцев были обоснованны. Помню, когда их группы стали выходить к нам, мы слышали сильную стрельбу внутри леса. Националисты решили, что их предали, и открыли огонь по своим бывшим союзникам…



Новый путь
Война для Игоря Морштейна закончилась в июне 1945 года. Он со своей дивизией вернулся в Ленинград, где бойцы стали готовиться к торжественному шествию. А 8 июля знаменитый 30-й корпус вступил в Ленинград с четырех сторон. Горожане цветами и хлебом-солью встречали победителей, которые отличились в битве за Ленинград.
- Эта фотография была сделана как раз в июле, здесь моя батарея 134-го гвардейского Таллинского артиллерийского полка 64-й стрелковой дивизии, - показывает нам еще один снимок ветеран. - А вот этот кадр сделали, когда нас фотографировали в новых мундирах - выбирали, кто поедет на большой Парад Победы в Москву.       
После войны Игорь Михайлович продолжил военную службу, правда уже не артиллеристом, а связистом, и ушел на гражданку лишь в 1954 году. О том, чтобы через столько времени вернуться к карьере музыканта, уже речи не было. Он отдавал себе отчет - руки испорчены. Все-таки на войне приходилось делать очень много тяжелой работы, пальцы огрубели, и прежней подвижности в них уже не было. Для участия в армейской самодеятельности сойдет, но для профессиональных конкурсов музыкантов - нет. Морштейн даже встретился со своим бывшим учителем по скрипке. Тот поначалу не узнал в статном военном с боевыми наградами на груди (медали «За отвагу», «За оборону Ленинграда», орден Отечественной войны II степени) своего ученика. Но, вспомнив талантливого юношу, предложил не бросать музыку и заняться восстановлением рук. Однако Игорь Морштейн отказался, ведь ему надо было кормить семью. А руки - кто знает, вернется ли прежняя подвижность даже через годы тренировок?
Зато на заводе «Арсенал», где он в блокаду собирал автоматы, как раз требовались сотрудники. Так и стал Игорь Михайлович металлургом, о чем, кстати, не жалеет. Он уверен, что способный и трудолюбивый человек нигде не затеряется. Вот и на производстве его быстро заметили - Игорь Морштейн внес несколько дельных рационализаторских предложений. Потом, продолжая работать на заводе, закончил вуз, аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию и в итоге стал начальником крупного металлургического цеха. Много преподавал, разрабатывал (даже получил звание почетного изобретателя) и при этом не забрасывал работу на производстве. К слову, он, например, был из тех, кто делал отливки для мемориала «Героическим защитникам Ленинграда» на площади Победы в Московском районе. И сейчас, оглядываясь назад, он не жалеет об упущенных возможностях. Война закрыла для него один путь. Но целеустремленный человек всегда найдет другой.

Юлия ЛИ
Фото Святослава АКИМОВА

 
По теме
Петербургская полиция задержала двух наркосбытчиц. Пресс-служба ГУ МВД России по Петербургу и Ленобласти сообщила, что в ходе реализации оперативных материалов задержаны две жительницы Невского района, 29 и 35 лет.
Бывший аспирант механико-математического факультета МГУ Азат Мифтахов получил четыре года лишения свободы по уголовному делу о публичных призывах к террористической деятельности (ч.
Не стало Владимира Фейертага - Культура Петербурга Фото: vk.com/festival_petrojazz. Автор: Екатерина Дмитриева 28 марта в Санкт-Петербурге ушел из жизни Владимир Фейертаг.
Культура Петербурга